Тони Хоукс - Теннис на футбольном поле [Играя в теннис с молдаванами]
– Привет, Тони, – произнес тихий женский голос из далекого и загадочного места. – Я Коринна. Все это звучит безумно, но мы будем очень рады принять в Центре журналистики такого гостя, как вы. Вы можете работать над своим проектом в нашем офисе.
– Ух ты, спасибо, – только и произнес я, все еще поражаясь технологиям, позволяющим мне разговаривать с молдаванкой из Молдовы, находясь в ливерпульском пабе.
Коринна также сказала, что, если я ей перезвоню через неделю, она сможет подобрать для меня гостиницу, что было просто фантастической новостью. Однако возможности еще раз ее поблагодарить меня лишили, так как пропал сигнал.
Но это и не важно. Все складывалось довольно неплохо.
– Как бы мне хотелось поехать с тобой, – с ностальгией в голосе сказал Андрей, который не был в Молдове уже больше года.
Глава 2
«Туполев-134»
– А футболисты знают, что ты приезжаешь?
Вполне логичный вопрос, вопрос, который мне часто задавали обеспокоенные друзья, однако до сих пор ответ был отрицательным.
Дело в том, что я пытался посылать факсы и звонить в Молдавскую футбольную федерацию, но либо линия была занята, либо никто не отвечал. Меня это не особо беспокоило, так как мне нравилась идея приехать в страну и начать с нуля. Я решил, что весь этот проект – что-то вроде эксперимента. Я собирался доказать, что положительный настрой и оптимистичный взгляд сделают свое дело, если в них верить. Конечно же, будут препятствия и проблемы, но, как все жизненные неурядицы, их надо будет преодолеть. Это второе добровольное путешествие в мир абсурда должно стать доказательством философии, которую я сформулировал после путешествия с холодильником. Все возможно. Люди, которым все удается, знают это, а остальные – нет. Если у меня получится отыскать и обыграть молдавскую национальную футбольную команду в теннис, то я не только смогу насладиться унижением Артура, но, главное, докажу кое-что себе. И это будет поддерживать меня всю оставшуюся жизнь.
Так что я занялся подготовкой, успешно придав огромное значение явно бессмысленной затее. Но почему во всем должен быть смысл? Почему нельзя просто делать то, что хочется? И в чем, в любом случае, смысл? В чем смысл футбола? В чем смысл работы, отдыха, накопления денег, заведения семьи, хождения в церковь или на выборы? По моему мнению, смысл есть только в остром кончике дротика для игры в дартс, но даже он бесполезен, пока во что-нибудь не воткнется.
Воскресным днем я зарегистрировался на прямой рейс «Эйр Молдова» до Кишинэу.[1] У меня были чертовски приятные предчувствия по поводу этого приключения. Я буду одним из пионеров. Ай, какой молодец.
На регистрации меня встретили с поднятыми бровями, когда узнали, что у пассажира билет в один конец.
– Какова цель вашей поездки?
– Отдых.
Удивление усилилось.
– Сколько мест багажа?
– Два места багажа и одна ручная кладь.
– Вы сами упаковывали свой багаж?
Мне хотелось повернуться и указать на какого-нибудь парня в зале вылета со словами:
– Нет, вон тот парень паковал. И его работа меня поразила. Позвольте, я открою чемодан и покажу – смотрите, и он называет это «уложить вещи».
– Да, – ответил я, струхнув.
Мой первый предмет багажа был вполне обычным. Огромный портплед. Второй вызвал больше вопросов.
– Что это?
– Это круглый пластиковый стол.
Меня непременно обсудят в обеденный перерыв.
– Хорошо. Вам придется сдать его на стойку крупногабаритного багажа.
Обычно круглые столы не берут с собой в международные перелеты, но этот был очень важным подарком. Неделю назад я прочел в газете, что молдавский цыганский король умер, и власть перешла к его сыну Артуру. Это было чрезвычайно приятно – в Молдове есть король Артур. Я тут же решил нанести ему визит и подарить круглый стол. Довольно нехорошо с моей стороны, что я отложил покупку стола на утро воскресенья, и потому времени хватило только, чтобы пробежаться по гипермаркету «Ду ит олл» и купить не лучшего качества столик, который королю придется собирать самому. По крайней мере, я так думал. Я надеялся, что это не настроит его против меня.
– А на каком самолете мы летим? – спросил я у измученной девушки на регистрации.
– «Туполев-134».
Ах да, «Туполев-134». Обычно я не боюсь летать, но этот самолет не внушал среднему западному пассажиру большого доверия. Само его название было старым и изнуренным.
В зале вылета у выхода 36 выяснилось, что всего девять пассажиров решили доверить свою судьбу этому самолету, по когда я выглянул из окна, то решил, что мне нравится то, что вижу. Он выглядел очень по-русски, был гладким и остроконечным, и, если честно, по мне был вполне неплох. В любом случае, я подумал, что, если пилот и экипаж рады летать туда-сюда всю неделю, в этом должно что-то быть.
Внутри самолет был на удивление приличным, и, так как нас было всего девять, в нем было просторно. В нем не было закрывающихся отделений для багажа, просто полки над головами, не было музыки и приветственных восклицаний, и никто назойливо не объяснял, где тебе следует сесть. Мне это понравилось. Авиакомпания, которая не обращается с тобой, как с ребенком. До взлета ни одна из стюардесс не прошла по салону, как директриса, чтобы проверить, кто из непослушных пассажиров не пристегнул ремни, или привести спинки наших кресел в вертикальное положение. Что за одержимость такая, непременно «убеждаться, что спинки ваших кресел находятся в вертикальном положении»? Какая разница, под каким углом ваше кресло? Совсем недавно над аэропортом Хитроу чуть не столкнулись два самолета: 737-й «Бритиш эйруэйз» и «Джамбо» компании «Верджин», – расстояние между ними составляло всего 200 футов. Если бы они столкнулись, мне кажется, в отделениях скорой помощи вряд ли оказались бы выжившие, отделавшиеся легкими синяками, которые восклицали бы: – О, слава богу, спинки наших кресел были в вертикальном положении!
Мы взлетели. День был необычайно ясным. Вскоре я увидел внизу порт Дувра, а за горизонтом – Францию. Меня поразило, насколько узка эта полоска воды, а также насколько исторически важна она для защиты Британии от великих завоевателей и европейских строителей империи.
Молдове повезло меньше. Как и многие другие государства Восточной Европы, похоже, она была одной из тех стран, народ которой чуть ли не каждый день порабощали новые властители. До появления независимой республики в 1991 году политический контроль над этими землями, похоже, переходил из рук в руки после всякого крупного европейского конфликта, и основными соперниками были Османская и Российская империи. После Первой мировой войны земли, известные как Бессарабия, проголосовали за то, чтобы войти в состав Румынии, но после Второй мировой войны были отобраны русскими и стали Советской Социалистической Республикой Молдова. На протяжении советского периода этническое большинство молдаван, говорящих на румынском, терпело огромный приток русских и украинцев, которые приезжали, чтобы развивать промышленность в городах, навязывать коммунизм как образ жизни и, как правило, всех унижать. Это был жестокий режим, последствия которого вскоре стали видны и мне.
По внешнему виду людей я определил, что на борту еще трое британцев. Это бросалось в глаза, прежде всего, потому, что они были единственными пассажирами, которые не смахивали на злодеев из триллеров времен «холодной войны». Один из них сидел через проход от меня. Он казался славным парнем, чуть седоватый, с открытым лицом. Я перегнулся в его сторону и вторгся в его личное воздушное пространство.
– Зачем вы летите в Молдавию? – спросил я, догадываясь, что он едет не в двухнедельный групповой тур от компании «Томсон».
– Мы с Эстер, – сказал он, указывая на молодую женщину, сидевшую рядом, – будем работать в доме для детей с ограниченными возможностями в Кишиневе.
Дэвид оказался викарием англиканской церкви на востоке Лондона и знал о том, куда мы летим, столько же, сколько и я. Когда он спросил причину моей поездки, я слегка смутился. Ведь моя причина не была такой благородной, как его. Но, когда я честно рассказал, он рассмеялся и пообещал помолиться за меня.
– Не уверен, что смогу повлиять на Него, но постараюсь, – пошутил он.
– Любая помощь пригодится, – ответил я. – Кто знает, вдруг, за мной понадобится немного присмотреть.
Интересно, одобрил бы Бог, или кто он там есть, мою затею? Я решил, что, вероятно, одобрил бы. В конце концов, разве Его пути исповедимы? Мой путь, стоило поведать о нем другим, тут же всех озадачивал – так что, в плане чудес, возможно, у нас с Богом было что-то общее.
Другой британский пассажир сидел впереди, в двух рядах от меня, и мое желание выяснить, зачем он направляется в Молдавию, сделалось навязчивым. Я пытался догадаться, но это было непросто, наблюдая только его затылок. После изучения затылка в течение минут двадцати я пришел к выводу, что это человек наверняка дипломат. Налицо были все признаки – торчащие уши с обеих сторон и строгая стрижка. Наконец я набрался смелости и решил проверить, верны ли мои догадки.
